Все что тебе нужно это убивать
Чтобы никто не двигался. Я не хочу, чтобы он завис в бою! Скачать книги и читать онлайн бесплатно! Круз играет солдата, которого убивают в провальной битве по уничтожению инопланетной расы. На мгновение мой взгляд задержался на солдате с соседней койки, листавшем порножурнал.
Вы колонны, слышите меня? Прекрасные прочные колонны. Мускулы - не самое важное для носителя бронекостюма. Что нужно, так это выносливость и контроль - способность сохранять позицию без единого движения мускула. Изометрическое отжимание отлично подходит для этого. Некоторые люди утверждали, что изометрические отжимания стали любимой формой повышения дисциплины в старых Силах Самообороны Японии после отмены там телесных наказаний.
Мне было трудно поверить, что эта практика прожила достаточно долго, и её взяла на вооружение Броневая Пехотная Дивизия. Но кто бы не придумал эту практику, надеюсь он умер медленной и мучительной смертью. Уставясь в землю, мы рявкали вместе со строевым. Пот заливал глаза. Да пошёл ты! Наши тени были четкие и ясные под палящим солнцем. Флаг роты реял и трепетал над полем. Ветер, обдувающий тренировочные площадки, пах солью, оставляя солёный слой слизи на нашей коже.
В середине этого огромного тренировочного поля, человек ой роты Броневой Пехотной Дивизии совершали изометрическое отжимание. Три командира взвода стояли также неподвижно, как и их люди, каждый перед своим взводом. Наш капитан смотрел на эту сцену из тени казарменной палатки с гримасой. Рядом с ним сидел бригадный генерал из Генштаба. А тот генерал, который открыл свой рот и затеял этот фарс, вероятно, смаковал сейчас зелёный чай в офисе с кондиционером. Генерал был посланцем небес. Это существо сидит на золотом троне, выше, чем я и Йонабару или Феррел, выше, чем лейтенант, командующий взводом, выше, чем капитан, командующий нашей ротой, выше подполковника, командующего батальоном, выше полковника, командующего нашим полком, выше самого командира базы.
Генералы были богами базы "Цветочное шоссе" и всех, кто тренировался, спал и срал в её стенах. Будучи так высоко, они казались далёкими и нереальными. Генералы не крали ликёр.
Они рано ложились, рано вставали, всегда чистили зубы после каждой трапезы, никогда не пропускали утреннего бритья. Чёртовы мессии. Генералы шли в бой, навстречу смерти, с высоко поднятой головой и спокойно. И всё, что для этого им было нужно - это сидеть в Нагано и чертить планы битв. Один приказ от них, и нас, смертных, на передовой погонят как пешек по шахматной доске, навстречу ужасной судьбе. Хотел бы я увидеть хоть одного из них среди нас, в этой грязи. У нас, тут внизу, свои правила.
Вероятно, поэтому они держатся в стороне. Если бы хоть один из них показался на горизонте, я бы проследил, чтобы шальная пуля занесла его в список павших героев. Эта была наименее злодейская мысль из тех, что мелькали в моей голове, и, узнай о которой, меня бы немедленно расстреляли. Офицеры в палатке были не единственными наблюдателями нашей пытки.
Ребята из 4-ой роты смеялись над нами. Недавно мы обыграли их в регби более, чем на 30 очков, и наверное, они воспринимали это как своеобразную месть. Ликёр, который мы украли, был и для них, и такое проявление солидарности задевало. Куча засранцев. Попади они сейчас в передрягу в Котойуши, чёрта с два я бы бросился их выручать. Американские спецназовцы и какие-то журналисты, прикомандированные к их бригаде, собрались вокруг нашего поля, чтобы смотреть на нас с безопасного расстояния.
Может там, откуда они прибыли, не делали статических отжиманий, но какая бы причина не была, они показывали своими жирными пальцами на нас и ржали.
Бриз, дующий со стороны воды, доносил звуки их голосов до нас. Даже на таком расстоянии, комментарии были громкими и раздражающими, как стучание ногтями по классной доске.
О боже. Это что? Он снимает нас? Ну всё, ублюдок. Ты следующий в моём списке смертников! Боль и усталость овладели моим телом. Ток крови стал медленным, как свинец. Я уже видел это. Если считать мой сон, это был второй раз, когда я был на этом поле и делал упражнение.
Не просто упражнение, а изометрическое отжимание. На тренировках нас учили, что даже при мучительной боли, самое лучшее - отвлечься. Сфокусировать свои мысли на чём-то другом, кроме жжения в мышцах и пота, заливающего глаза. Стараясь не двигать голову, я скосил глаз вбок. Американский журналист делал снимки, пропуск свисал с его шеи. Скажите "Сыр"! Он был здоровым парнем. Его можно было бы поставить в один ряд с американскими спецами и не увидеть разницы. На поле боя он бы выглядел более уместно, чем я.
Я чувствовал у спецназовцев ту же ауру, что и у сержанта Феррела. Боль и страдания были старыми друзьями этих людей. Они шли навстречу опасности с улыбкой и спрашивали, где её носило. Это была высшая лига, в отличие от рекрутов, вроде меня. Посреди этой демонстрации мужской мощи одна женщина смотрелась как больной мизинец.
Она была крошкой, держащейся особняком, неподалёку от своего отряда. Присутствие её там, рядом с другими солдатами, создавало какой-то диссонанс. Энн из Зелёных Мезонинов выходит на тропу войны. Я представил себе это ответвление от романа о Первой Мировой Войне. Монголия захватывает территорию, а там Энн, с пулемётом наперевес. Её волосы цвета ржавчины, переходящей в красноту.
Есть рыжие волосы, ассоциирующиеся с кровью, огнём, отчаянными поступками. Но не её. Если бы не форменная рубашка песочного цвета, она бы смотрелась как ребёнок, который пришёл с экскурсией, и которого забыли.
Остальные расступались перед этой девушкой, едва достающей им до плеч, словно робеющие средневековые крестьяне перед господином. Внезапно меня пронзило. Это же Рита! Наверняка она! Лишь это объяснило бы появление в спецподразделении подобной женщины.
Да она не была бы меньше похожа на оператора бронекостюма, даже если бы надела бальное платье! Большинство женщин здесь похожи на помесь гориллы с еще более уродливой гориллой. Другие просто не могут успешно драться в бронепехоте на передовой.
Рита Вратаски была самым известным солдатом мира. Во времена моего вступления в ОСС не проходило и дня без дифирамбов в прессе в ее честь. Статьи с заголовками: "Легендарная Коммандос", "Воплощенная Валькирия", и все такое. Я слышал, в Голливуде собирались снять фильм о ней, но на момент выхода уже призвался, поэтому так никогда его и не увидел. Около половины всех убитых человечеством мимиков приходилось на ее команду.
Меньше, чем за три года они положили столько врагов, сколько все ОСС за предыдущие двадцать. Рита была спасителем, посланным к нам с небес, чтобы помочь переломить ход этой бесконечно проигрываемой битвы. По крайней мере, так о ней говорили. Мы все думали, она принадлежала к какому-то пропагандистскому подразделению, которое использовали для проникновений на вражескую территорию.
На острие какого-то, действительно заслуживавшего упоминания, секретного оружия или новой стратегии. Шестьдесят процентов солдат - мужчины. Но эта цифра подскакивает до 85 едва речь заходит о бронепехоте, реально проливавшей кровь на передовой.
После 20 лет сражений с неведомым врагом, потерь и ежедневных отступлений, нам, пехоте, больше не нужны мускулы, пот, и рычание гамбургероголовых ребят, подобных нам самим. Сиди я во главе генштаба, я б тоже выбрал женщину, ага. Куда ни переводили американское спецподразделение, там поднималось настроение. ОСС отступало к краю пропасти, но они смогли в конце-концов пойти вперед. Теперь вот, прибыли в Японию, где враг уже стоял у ворот главного острова Хонсю.
Мы же, когда никто не слышал, называли ее Бешеной Бронеритой. Ее бронекостюм был красным, как восходящее Солнце. Она утерла носы яйцеголовым, проводящим бессонные месяцы в разработках полимерной краски для брони, которая бы поглощала всевозможные лучи радаров.
Ее костюм был не просто бронзово-красным, а прямо сиял! Даже в темноте он отражал малейший свет и отблескивал малиновым.
Ну не безумная? За ее спиной шептались, что она красит свой костюм кровью бойцов из своего отряда, ведь, если ты выходишь так на поле боя, ты неминуемо подставляешься под вражеский огонь.
Другие рассказывали, что она не останавливается ни перед чем, лишь бы ее отряд отличился, и даже, якобы, однажды прикрывалась спинами однополчан. А если у нее мигрень, то, мол, она впадает в ярость и убивает всех подряд, не разбирая, кто там свой, а кто - чужой. Но ни один из врагов не мог даже толком оцарапать ей бронекостюм.
Она могла бы пойти в пекло и вернуться невредимой. О ней насочиняли миллион историй. От офицеров до солдат, у всех, в конце-концов, есть куча времени, а подобные пересуды, их пересказы, приукрашивания - все это нам было нужно, чтобы убить время и поддержать дело погибших товарищей.
Рита была оператором бронекостюма, ела, спала на одной базе со мной, а я никогда прежде не видел ее лица! Да мы бы может даже возмущались ее особым положением, если б у нас был шанс хоть раз задуматься об этом! Я не мог отвести взгляд от ее волос. Пряди короткой прически развевал ветер. В ее чертах царили грация и баланс. Пожалуй, вы назвали бы ее красивой, несмотря на тонкий нос и острый подбородок. У нее была длинная белая шея, и это при том, что большинство из операторов бронекостюмов обходились без шеи вовсе.
Но, в то же время, в противоположность белым красоткам на плакатах из казарм, грудь ее была совершенно плоской. Только не думайте, что это меня как-то беспокоило! У того, кто, глядя на нее, придумал кличку "Стальная Сука", явно шариков не хватало. Она была намного больше похожа на щенка. Я думаю, что даже в выводке питбулей всегда найдется такой вот миленький балбес. Ох, была бы срань, если бы в моем сне ее бронекостюм открылся и она выбралась наружу! Сотни раз видя в новостях ее лицо и костюм, я никогда не осознавал, как она будет выглядеть при личной встрече.
Она всегда казалась мне высокой, безжалостной, со сногсшибательным телом и аурой абсолютной самоуверенности.
И тут наши глаза встретились. Я сразу отвернулся, но было поздно - она уже пошла ко мне. Ее походка была точно выверена - одна нога находила твердую опору, и только тогда другая отрывалась от земли. Неотвратимая и неукротимая сила Но шаги были малы, что выдавало и ее усталость, и волнение. Не думаю, чтобы раньше я видел подобную походку.
Да ладно, не делай этого со мной. Я не могу даже пошевельнуться. Дай парню перерыв и свали, а? Ну же. Рита остановилась. У меня задрожали мышцы рук. А потом она почему-то повернула в сторону. Видимо почувствовав мою молитву, сделала поворот на девяносто градусов и, подойдя к сидевшему под своим тентом бригадному генералу, небрежно отсалютовала.
Не так небрежно, чтобы оскорбить, но и не так рьяно, чтобы захрустеть суставами. В общем, салют в духе Стальной Суки. Бригадный генерал в замешательстве покосился на Риту. По званию она была сержант-майором, а в военной иерархии разница между бригадным генералом и сержантом такая же, как разница между четыремя сменами блюд в дорогущем ресторане и буфетом все-что-вы-сможете-съесть.
Рекруты же, вроде меня - это вообще куча картошки фри в макдональдсе. Но все было не так просто: Рита была американским военным, центральной фигурой в предстоящей операции, и важнейшим солдатом на планете.
Ранги рангами, а кто из них могущественнее - это был еще вопрос! Рита стояла в тишине. Генерал был первым, кто заговорил. Тот же высокий, идеально говорящий на Берст, голос, что и во сне! Мой отряд никогда не участвовал в таком виде ОФП, сэр. Я верю, что моё участие может быть жизненно необходимым для успешного координирования и выполнения завтрашней совместной операции.
Генерал потерял дар речи, а американцы захлопали и засвистели. Она коротко отсалютовала, и, делая разворот кругом, скользнула взглядом по рядам уставившихся в землю мужчин. Выбрав место рядом со мной, она начала делать такое же изометрическое отжимание.
Холодный ветерок доносил до меня тепло ее тела. Я не двигался. Не двигалась и она. Солнце, висевшее высоко в небе, медленно поджаривало нашу кожу. Капля пота скатилась из моей подмышки на землю. Потом пот показался и на коже Риты. Черт, да я чувствовал себя как курица, забытая в духовке вместе с рождественской индейкой! Губы Риты чуть шевельнулись. Ее шепот мог расслышать только я. Рядом со мной Рита Вратански продолжала тренировку, с видом персоны, никогда не нуждавшейся в каком бы то ни было контакте с человечеством.
Физподготовка закончилась примерно через час, и генерал, закончив лить на нас желчь, ушел в казармы, не дав нам больше никаких распоряжений. Семнадцатая рота провела весьма продуктивный предбоевой вечер. Все происходило не так как я помнил. В моем сне у меня не было зрительного контакта с Ритой, и она не присоединялась к ФТ.
Может быть, я слишком сильно вдавался в подробности, но я скажу, что она сделала это только ради того, чтобы разозлить генерала. Это потребовало от Валькирии перерождения, чтобы вставить палки в колеса дисциплинарной тренировке, спланированной с военной точностью, и просто уйти с этим. Потом, опять её антенна, вероятно, что-то уловила, что заставило её посмотреть, в чем смысл этого странного изометрического отжимания.
Может быть, она была просто любопытной. Если подумать, одну вещь можно сказать точно. Рита Вратаски не была сукой, какой ее все пытались выставить. То еще дерьмище, да? Я ощущал их всю дорогу до душевой. Я всего лишь сказал, что она хороша. Смотреть, как кто-то так двигается в бронекостюме было чертовски смешно.
Обычный жест с силой, достаточной для того, чтобы снести дом. Наш взвод находился на северной окраине острова Котойуши, выжидая, чтобы ударить из засады, Бронекостюмы в спящем режиме. Перед нами стоял полуметровый экран, проецирующий изображение ландшафта позади. Это было, что называется, активным камуфляжем. Предполагалось, что это поможет нам не быть обнаруженными врагом, наблюдающим за нами. Конечно, мы могли просто использовать защитную окраску. Все это место разбомбили подчистую, так что, куда ни глянь, вокруг была все та же выжженная пустошь.
Большую часть времени, мимики скрывались в пещерах, ветвящихся глубоко под морским дном. Перед нападением, мы скинули на них бомбы предназначенные для разрушения бункеров. Нате, сожрите! Каждая из этих малышек уходила в землю, потом взрывалась, и стоила больше, чем я мог заработать за всю жизнь. Но мимики обладали сверхъестественной способностью уходить от бомб, достаточной, чтобы задуматься, уж не получают ли они копии наших планов бомбардировок заранее.
На бумаге у нас было полное превосходство в воздухе, но, тем не менее, мы завязли в затяжной сухопутной войне. Поскольку наш взвод был частью засады, нам не дали крупнокалиберных пушек, каждая из которых, в сборе была размером с небольшой автомобиль.
Все, что у нас было, так это и миллиметровые винтовки, зажигательные гранаты, отбойники, и трехзарядные гранатометы. Как взвод Феррела, мы все были подключены к его каналу связи. Я поглядел на экран бронекостюма. Температура 23 градуса цельсия, давление миллибар.
Передовые ударные силы должны были прийти в движение с минуты на минуту. Прошлой ночью, после нескончаемого часа физподготовки, я решил пойти на вечеринку.
Насколько я помнил, во сне я поступил иначе, но перечитывать книгу заново мне вовсе не хотелось. Правда, часть ночи, когда я помогал приковылявшему Йонабару забраться на койку, осталась без изменений. Стоит упомянуть, что подружка Йонабару была тоже оператором бронекостюма.
Но повстречаться с ней на поле боя мы бы не смогли, поскольку, за исключением спецназа, мужчины с женщинами служили в разных взводах.
Ну это только слова, но если бы один из вас погиб Нельзя откладывать там деньги на секретном счете, в надежде снять их как-нибудь потом. Делай то, что можешь перед боем! Пора уж и тебе сойтись с какой-нибудь киской. Лови момент, братец! Вы ведь поболтали на физподготовке, верно? Ты б поднажал, уж я-то знаю, ты бы смог! Знаешь, чем они меньше, тем приятнее их трахать! Все, от поганого наемника и до Его Величества генерала хотят кому-то вдуть!
Я имею ввиду, что развитие Мне же обидно! Я, вообще-то, чувствительная натура, и я просто несу чушь, чтобы отвлечься! Так же как все. Я что тут объявлял голосование?! И тут весь взвод прорвало, словно моя фраза была сигналом, которого только и ждали. Мне необходимо перезапустить мой бронекостюм, Сэр! Я не хочу, чтобы он завис в бою! Похоже, я оставил их в другом костюме. Я пытаюсь поспать! И вот такое по всему каналу связи, прямо как в каком-нибудь интернетовском чате! Все, что мог сделать Феррел - это вздохнуть и покачать башкой бронекостюма.
Когда так сильно нервничаешь, вместо того, чтобы грызть ногти, лучше отвлечься, думая о чем-нибудь приятном. Нас научили этому на тренировках. Ну, и конечно, если собрать вместе кучу животных вроде этих, скорей всего их мысли только и будут, что о сексе. Была только одна девушка, о которой я мог думать - моя миленькая, маленькая библиотекарша. И то, я уже едва мог вспомнить ее лицо. Интересно, что она теперь поделывает? Уже с полгода как она замужем, может даже залететь успела.
Я призвался сразу после окончания школы, и она разбила мое сердце. Не думаю, что это как-то было связано, но кто его знает? Идя в армию, я думал сделать что-то осмысленное в этом гребаном мире, поставив на кон свою жизь и поглядев какие карты сдаст судьба. Каким же вечнозеленым я был! Если даже сейчас я был чайно-зеленым, то тогда, похоже, был лимонно-яркого зеленого оттенка. Как оказалось, жизь моя стоила меньше, чем одна из этих бомб, а в прикупе мне от судьбы досталась только ерунда без смысла и резона.
Если мы не собираемся рыть тут окопы, может хоть присядем?! Кто сказал, что они видят не лучше нас? Считалось, что и коптеры им не увидеть, но они их посбивали на Окинаве, как воздушные шарики в тире!
Полцарства за окоп! По моему приказу! Черт, началось! Не дайте отстрелить вам яйца, парни! Шум боя заполнил воздух. Я почувствовал дрожь отдаленных взрывов. Как там Йонабару? После случившегося на физподготовке, может мой сон всего лишь сном и был, но я не прощу себе, если с Йонабару что-то случится по моей вине. Проиграв виденное во сне, я припомнил, что дротик прилетел примерно с направления на два часа, пробив экран и разнеся его к чертям.
Это случилось примерно через минуту после начала боя. Я напряг тело, приготовившись быть сбитым с ног в любой момент. Руки тряслись, поясница чесалась, а складки на одежде врезались мне в бок. Что они ждут? Первый залп не задел Йонабару. Выстрел, который по моим предположениям должен был убить его, оказался направлен на меня. Не было шансов успеть сдвинуться и на миллиметр. Я никогда не забуду вид того вражеского дротика, летящего точно в меня. Это был детектив про сыщика, якобы специалиста по Востоку.
Мой указательный палец был зажат между страницами, где ключевые герои встретились в японском ресторане в Нью-Йорке. Не вставая, я внимательно осмотрел казарму. Ничего не изменилось.
Купальник кинозвезды всё так же украшала голова премьер-министра. Надорванный бас уныло пел из радио на верхней койке; давно почивший певец уговаривал нас не плакать о потерянной любви.
Подождав и убедившись, что ди-джей зачитал прогноз погоды своим высоким голосом, я поднялся. Я перенёс свой вес и сел на край койки. Затем я ущипнул свою руку так сильно, как только мог. Место щипка покраснело и зверски заболело. Слёзы заволокли мои глаза. Йонабару свесил голову с верхней койки. Ещё не проснулся? Тебе нужна моя подпись?
Йонабару скрылся из виду. Слушай, мне нужно только, чтобы ты расписался над пунктирной линией. Никаких карикатур на лейтенанта на обратной стороне или чего-нибудь эдакого. Но я это сделал, когда подписывал первый раз. Я всего лишь хотел спросить, бой завтра или нет?
Это ведь не такая вещь, которую могут отменить. Возникла пауза, после которой он ответил. День после вчера - это сегодня. День после сегодня - это завтра. Если это будет работать как-то иначе, мы ведь не дождёмся Рождества или дня Святого Валентина. Тогда нам крышка. Или нет? В завтрашней операции не будет ничего особенного. Я тупо уставился на аллюминиевые перекладины кровати.
Когда я был ребёнком, война против Мимиков уже началась, и вместо ковбоев и индейцев, или полицейских и грабителей, мы играли в войнушку с пришельцами, используя игрушечное оружие, при помощи пружины стреляющее пластиковыми пульками. Они легонько жалили, попав в тебя, и не наносили никакого вреда.
Даже при выстреле в упор боль была не сильной. Я всегда играл роль героя, принимающего удар на себя. Я смело прыгал прямо на линию огня, принимая одну пулю за другой. Я подпрыгивал при каждом попадании в себя, исполняя импровизированный танец. У меня это хорошо получалось. Воодушевлённые смертью героя, мои товарищи храбро бросались в ответную атаку. Своим благородным самопожертвованием, он обеспечивал спасение человечества. Объявлялась победа, и дети, игравшие за вражескую сторону, возвращались на сторону человечества, и все праздновали.
Играть героя, сражённого в битве - одно дело, умереть героем в реальной войне - совсем другое. Став старше, я понял разницу и теперь знал, что я не хочу умирать. Даже во сне. От некоторых кошмаров ты не можешь проснуться, неважно, сколько раз ты пытаешься. Я был в ловушке кошмара, и сколько бы раз я не проснулся, мне из неё не вырваться. То, что я знал, что попал в петлю времени и не могу из неё вырваться, было хуже всего. Я поборол панику. Но происходило ли это со мной снова?
День, который я пережил уже дважды, разворачивался передо мной. Или, возможно, это был всего лишь кошмар. Конечно, вещи будут происходить так, как я их запомнил. Если это всё происходило лишь в моей голове, то почему нет? Это было нелепо. Я ударил кулаком в матрас. Мне приснилась та чёрная точка летящая в меня?
Было ли копьё, раскрошившее мою нагрудную пластину и пробившее мою грудную клетку, лишь в моей голове? Я, что, вообразил себе кровь, выкашленную с кусками лёгких? Я могу рассказать, что происходит, когда твои лёгкие повреждены. Ты тонешь, но не в воде, а в воздухе. Ты можешь вдохнуть столько воздуха, сколько захочешь, но лёгкие уже не доставляют кислород, который нужен твоему телу для кровоснабжения.
Все вокруг тебя, твои друзья вдыхают и выдыхают, даже не сознавая этого, в то время, как ты тонешь в океане воздуха. Я не знал этого, пока это не случилось со мной. Я даже никогда не слышал об этом. Я определённо не мог это выдумать. Это действительно было. Не имело значения, если я никому не расскажу, или если никто мне не поверит.
Это было реальным. Ощущение, оставшееся в моей голове, было достаточным доказательством. Боль, которая пронзает твоё тело, как вспышка молнии, адски тяжёлые ноги, будто набитые мешками с песком, ужас такой силы, что разрывает сердце, такое нельзя вообразить или увидеть во сне. Я не знаю как, но я был убит. Совершенно точно. Я был не против послушать Йонабару, рассказывающего историю, которую я уже слышал. Чёрт, я готов делать это десять раз, сто раз, чем больше, тем лучше.
Наша ежедневная рутина была наполнена подобным повторяющимся дерьмом. Но идти снова в бой? Если я останусь здесь, я погибну. Погибну ли я прежде Йонабару или после, не имело значения. Не было никакого способа выжить в этой битве. Мне нужно бежать. Я должен быть где угодно, но не здесь. Даже терпению святых приходит конец, а я не был святым. Я никогда не был тем, кто слепо верует в Бога, Будду или другую чушь, но если кто-то из них дал мне третий шанс, я не собирался его упускать.
Если я буду тут разглядывать верхнюю койку, единственное будущее, которое меня ожидает - в мешке для трупа. Если я не хочу умирать, я должен действовать. Сперва действуй, потом думай. Как раз так, как нас учили на тренировках. Если сегодня было повтором того, что происходило вчера, Феррел должен был появиться здесь с минуты на минуту. В первый раз он появился, когда я справлял нужду, во второй, когда я болтал с Йонабару.
После этого нас отправляли на физподготовку и мы возвращались измотанными. Это заставило меня думать. Весь состав ой бронепехоты будет на этой физподготовке.
Кроме этого, все, у кого это время свободно, соберутся вокруг поля, чтобы понаблюдать. Я не мог бы получить лучшего шанса, чтобы ускользнуть с базы. Учитывая, насколько высушен я буду после тренировки, это была единственная возможность.
Если я травмирую себя, это, вероятно, сработает. Они же не пошлют раненого солдата на физподготовку. Мне было нужно какое-то ранение, которое бы выглядело достаточно серьёзно, чтобы освободить меня от физподготовки, но в то же время, не уложило меня в больничную койку.
Человек, даже с мелкой раной на голове, будет фонтанировать кровью, как проткнутая копьём свинья. Это была одна из первых вещей, о которых нам рассказали на уроках первой медицинской помощи. В тот раз я поинтересовался, какую медпомощь можно оказать тому, кому дротик Мимика снесёт голову и отправит её в полёт. Но никогда не знаешь, когда может пригодиться толика знаний. Нужно было торопиться. У меня есть целый день, который повторится, но почти нет времени тогда, когда оно мне так нужно.
Этот тупоголовый сержант уже шёл к нам. Эй, мне нужна тут твоя подпись! Я нырнул в пространство между койками, даже не завязав шнурки на обуви. Бетон шлёпал под моими ногами. Я повернул, чуть не задев плакат девушки в купальнике и метнулся мимо парня с порножурналом на кровати. У меня не было определённой цели, куда бежать. Сначала мне нужно было избежать встречи с Феррелом. Я собирался где-нибудь спрятаться и нанести себе увечье, а затем прийти обратно, покрытый кровью, к концу разговора Йонабару с Феррелом.
Для плана, придуманного на лету, было не так уж плохо. Мне нужно было забрать боевой нож, который я хранил под подушкой. Он был бесполезен против Мимиков, но незаменим чтобы открыть консервы, резать дерево или разрезать одежду. Каждый уважающий себя солдат должен иметь такой.
Я ранил себя этим ножом тысячу раз во время тренировок. С его помощью было бы несложно нанести себе порез на голове. Я бы сделал его вне казармы и мне надо было отойти как можно дальше от здания штаба. Я сбавил скорость, обходя угол здания. Там оказалась женщина. Ужасно не вовремя. Она пыхтела, толкая тележку, доверху гружёную картофелем.
Я её знал. Это была Рэйчел Кисараги, заведущая в столовой N2. Белоснежная косынка, аккуратно завязанная треугольником, скрывала её чёрные волнистые волосы. У неё была здоровая, загорелая кожа, тонкая талия и грудь больше средней. Есть три типа женщин, которыми славится человеческий род - симпатичные, скромные и гориллы, которых тянет в армию. Её бы я причислил к первому без малейших колебаний.
В войне, длящейся уже 20 лет, правительству уже не хватало денег, чтобы готовить для армии обслуживающий персонал. Даже на базах, расположенных у линии фронта, повсеместно использовался труд гражданских лиц. Совет уже обсуждал возможность передачи транспортировки военных материалов в тылу в частные руки. Люди шутили, что после этого останется недолго до того, как и боевые действия передадут в руки гражданских и покончат со всем этим.
Я слышал, что Рэйчел была больше диетологом, чем поваром. Я знал её лишь потому, что Йонабару бегал за ней до того, как запал на новую подружку. Видимо, ей не нравились настырные ухажёры, такие, как Йонабару. Я ухмыльнулся, вспомнив это, и в это время гора картофеля обрушилась на меня. В отчаянной попытке удержать равновесие, я выставил правую ногу, но она подскользнулась на картофелине и я плюхнулся на задницу.
Лавина корнеплодов била в моё лицо, подобно ударам молодого боксёра, желающего поскорее попасть на чемпионат мира в тяжёлом весе. Металлическая тележка завершила дело, врезавшись в мой висок. Я рухнул на землю с грохотом не хуже, чем у сработавшего объёмно-детонирующего боеприпаса. Понадобилось время, прежде чем я снова смог дышать. Я застонал. По крайней мере, было похоже, что ни одна картофелина не задела Рэйчел. Я думаю да. Я не очень-то вижу куда иду, когда толкаю эту штуку.
Я выскочил прямо перед вами. Я изобразил глуповатую улыбку, - Похоже, мы снова встретились. Вы новый рекрут из й. Простите за эту неприятность. С рукой на бедре, Рэйчел оценила ущерб. Её аккуратные брови нахмурились, - Художественный беспорядок. От неё было трудно отвести взгляд. Я не видел. Даже среди клубней, рассыпанных на земле. То есть, да. Время тикало. Если я не уйду отсюда сейчас, завтра я буду мёртв.
У меня не было времени валяться здесь и собирать картофелины или что-то ещё. Но что-то меня останавливало. Это было влечение к этой девушке, которое я чувствовал с тех пор, как увидел её на базе. Я сидел на земле, врал и изображал боль. Я готов был ответить ей, когда услышал чётко выверенные шаги, приближающиеся сзади.
Я узнал голос Феррела. Он появился из-за угла казармы и теперь обозревал картофель, рассыпанный на бетонной дорожке. Я катила тележку и Приступ головокружения накрыл меня. Он поднял глаза и пристально посмотрел на меня. Дай я тебя осмотрю. Я в норме. Феррел подошёл ближе и стал щупать мою голову под линией роста волос. Острая боль пронзила мою голову.
Его пальцы-сардельки разжали рану. Тёплая кровь брызнула из моего лба под ритм невидимой рок-группы. Ручеёк медленно потёк около носа, достиг уголка рта, на миг завис на подбородке и начал равномерно капать с него.
Роза из свежей крови расцвела на бетонном полу. Острый запах железа наполнил мои ноздри. Рэйчел ахнула. Хорошая, чистая рана. Обо что ты ударился? Но, в общем, так всё и случилось.
Итак, рана не так опасна, как выглядит. Скоро заживёшь. Капли крови сорвались с моей брови, испачкав рубашку. Оставив меня в покое, он ушёл за угол казармы и заорал так громко, что спугнул цикад со стен, - Йонабару!
Тащи сюда свою задницу! Утро доброе, Рэйчел. Сержант, очередной чудесный денёк в армии, полагаю? Выглядит, как будто бетон лопнул и порос картофелем. Йонабару изумился, - Чувак, кто тебя покалечил? Ты выглядишь, будто дрался двадцать раундов с трёхсотфунтовым ирландцем. Затем он обратился к сержанту, - Погоди, ты хочешь сказать, что Кейджи это всё опрокинул?
А потом опять ко мне, - Хорошенький способ начать день - пойти и испортить кому-нибудь такое отличное утро. Не хочешь помогать? Ради тебя я соберу всё, что угодно. Картофель, тыквы, противопехотные мины Разве есть кто-нибудь в этом жалком взводе, чья голова не забита прикрытием собственной задницы? Я приведу самых трудолюбивых парней ой роты.
Хватит болтаться тут, как пугало, и тащи свой зад в лазарет! Ты освобождён от сегодняшней физподготовки! Кто сказал, что сегодня ФП? Кое-кто по колено влип в свинячее дерьмо. Может, это были и не вы, но, в любом случае, в девятнадцать-ноль-ноль, быть на тренировочном поле N1, одетыми по форме 4, для физической тренировки.
Завтра нам в бой, и вы посылаете нас на тренировку? Но сержант, мы крали ликёр годами. Зачем грузить нас из-за этого сейчас?
Оставив разговор, который я слышал уже раньше , я побежал в лазарет. Часовой, проверивший мои документы, недоуменно поднял брови. В связи с прибытием американского подразделения, на базе был введен дополнительный уровень безопасности. Хотя общая безопасность на территории базы обеспечивалась японскими подразделениями, сложившийся баланс сил с американцами не позволял им вмешиваться в то, что находилось в юрисдикции американцев. К счастью, американскую безопасность не интересовал никто, кроме самих американцев.
Без увольнительной, подписанной своим командиром, Кейджи Кирия не имел права покидать базу. А вот все, что было нужно для этого американским солдатам - махнуть своим удостоверением. Этими воротами пользовались все, так что, если мне попался американский часовой, то он мог и пропустить меня, не задавая вопросов.
Все, о чем они заботились - это держать посторонних подальше от их драгоценного отряда спецназа. Вряд ли они заприметят новобранца, желающего уйти в самоволку. Часовой, должно быть, видел не очень много японских удостоверений, поскольку он пялился на меня достаточно долго. Машина, которая проверяла удостоверения, просто записывала всех, кто проходил через ворота.
Нет повода для паники. Зачем им менять систему за день до наступления? Мышцы в животе напряглись. Часовой переводил взгляд с меня на моё удостоверение, сверяя расплывчатое изображение с моим лицом. Порез на виске жегся. Хирург, осмотревший меня в лазарете, наложил три шва без всякой анестезии. Сейчас они отдавали жгучими электрическими разрядами по всему телу. Суставы в моих коленях заскрипели. Я забыл свой нож, теплый и укрытый под подушкой.
Был бы он со мной, я бы прижал этого парня в полунельсоне, но такие мысли меня ни к чему не приведут. Я подтянул спину. Нужно быть спокойным.
Если он пялится на тебя, пялься в ответ. Подавив зевок, часовой нажал на кнопку, открывающую ворота. Двери на свободу со скрипом отворились. Скользнув мимо желтой линии, я медленно обернулся посмотреть назад. Там, вдали, было тренировочное поле. Морской бриз, наполненный ароматом океана, дул через поле к воротам.
С другой стороны забора солдаты, размером с муравьев, выполняли крошечные, миниатюрные приседания. Это были солдаты, с которыми я ел, и с которыми тренировался.
Они были моими друзьями в м. Я подавил ностальгию, охватившую меня. Я шел неторопливо, влажный ветерок обдувал мое тело. Нужно идти, пока не окажешься вне поля зрения охранника.
Не бежать. Армии всех стран объединили силы, чтобы вступить в решающую схватку с бесчисленными полчищами агрессоров. Новобранца Кэйдзи Кирию, неподготовленного и плохо снаряженного, как и многих его товарищей, бросили в самую гущу боя, фактически обрекая на смерть. Однако, погибая, Кэйдзи забирает и жизнь пришельца.
И случается невероятное — Кирия вновь оказывается накануне того адского дня и, замкнув временную петлю, вынужден теперь сражаться и умирать, раз за разом отправляясь в тот самый бой. Но с каждым возвращением Кэйдж становится более жестоким, более умелым, сражаясь бок о бок с прославленным бойцом спецназа Ритой Вратаски, уничтожившей больше врагов, чем кто-либо другой на Земле. И каждое повторяющееся сражение приближает их к разгадке того, как одолеть инопланетных захватчиков и вырваться из временного плена.
Что ждет их с таинственной союзницей — спасение или окончательная смерть? По роману снят фантастический боевик с Томом Крузом и Эмили Блант в главных ролях. Главная Книги Художественная литература Фантастика Зарубежная фантастика Грань будущего.
Сакурадзака Х. Оцените данный товар. Поделись с друзьями:. На Тверской нет в наличии.
