Нью вейв синема расписание сеансов, Кинотеатр Москва
Роже Вадим. Знает ночная даже сова, Про кинотеатр с названием -Москва, Фильмы отборные здесь испокон, В фильм занырнул, кислородный балон, Что бы из газа нужный баланс, Зрителю было дано на сеанс. Насилие через свою длительность становится абсурдным, и у нас как у зрителей есть уникальная возможность пережить опыт этой избыточной бессмысленной интенсивности.
Торжество бутафории и неприкрытое издевательство над зрителем. Уже почти на исходе ноу-вейва, в период постепенного восстановления Нью-Йорка, в начале х, когда с государственной финансовой поддержкой, инвестициями и грядущей джентрификацией затухает маргинальный энтузиазм, под самый занавес на сцене появляется Ник Зедд с его манифестом трансгрессивного кино — последнее громкое свидетельство умирающего мегаполиса, последняя городская легенда об урбанистическом коллапсе и бескомпромиссной свободе.
Появление трансгрессивного искусства кажется вполне закономерным: цивилизация дает сбой, идея города как дисциплинарной системы поставлена под сомнение — идеальные условия для появления фигуры художника-трансгрессора.
Мы выходим за пределы и переходим границы миллиметров пленки, экранов и проекторов в состояние расширенного кино… Да будет кровь, стыд, боль и экстаз, подобных которым еще никто не представлял.
Никто не должен остаться невредимым. Поскольку загробной жизни нет, единственный ад — это ад молитвы, законопослушности и унижения перед авторитетом, единственные небеса — это рай, где грешат, бунтуют, веселятся, трахаются, узнают что-то новое и нарушают столько правил, сколько возможно. Этот акт мужества известен как трансгрессия. Мы предлагаем преображение трансгрессией — обратиться, преобразиться и трансмутировать на более высокий уровень существования, чтобы приблизиться к свободе в мире, полном невежественных рабов».
За громкими и патетичными словами стоит не только реакция на городское разложение, но и естественное продолжение нью-йоркского киноандеграунда х в лице Джека Смита, Рона Райса и Кена Джейкобса.
В свое время Йонас Мекас, «крестный отец» всего американского авангарда, обозначил их как представителей «бодлеровского кино». Это мир цветов зла, озарений, мир разорванной и замученной плоти; поэзии, которая прекрасна и уродлива, добра и зла, изящна и грязна одновременно».
Таким образом нью-йоркские трансгрессоры заняли позицию между бодлеровским андеграундом с одной стороны и трешем — с другой. И речь, конечно, о Джоне Уотерсе, на которого непосредственно сам Зедд оказал большое влияние. Это был своеобразный мост между «Пламенеющими созданиями» и «Розовыми фламинго»: еще независимое «домашнее» кино с нулевым бюджетом, но уже с неким ориентиром на эксплуатацию.
За счет чего же происходит эта субверсия? Хотя критический и протестный жест заложен уже в сюжетной основе многих трансгрессивных фильмов — например, столкновение с «Полицейским государством» Ник Зедд, , где старые, грубые и толстые полицейские пытают молодого и симпатичного Зедда, или противостояние с мелкобуржуазной консервативной религиозной семьей «Вы убили меня первой», Ричард Керн, , — сам нарратив имеет чуть ли не последнее значение.
Так как конфронтация и анархические симпатии слишком очевидны, само содержание картины вряд ли может претендовать на особое внимание, чего не скажешь об эстетической стороне. Именно в эстетическом регистре и формируется новое политическое высказывание.
Важны не сами сцены пыток, издевательств, государственный произвол, сколько их доведенная до предела протяженность. Насилие через свою длительность становится абсурдным, и у нас как у зрителей есть уникальная возможность пережить опыт этой избыточной бессмысленной интенсивности.
Властные структуры в целом оказываются центром притяжения для трансгрессии, так как они всегда тесно сопряжены с насилием. И через свои фильмы режиссеры выстраивают перед нами антологию властных отношений, тщательно отслеживая множественные пункты отправления силы. Будь то тюрьма, семья, фигура мужчины, от которого всегда исходит угроза изнасилования, или же сама позиция режиссера или оператора, то есть человека с камерой, а значит, человека, обладающего некой привилегией наблюдения. Однако такая позиция всегда подрывается: камера, дающая иллюзию преимущества, на деле оказывается механизмом производства фантазма, который в конечном итоге разрушается.
Так и происходит в короткометражках Ричарда Керна. Сладкие оргиастические грезы молодого фотографа превращаются в ночной кошмар « Мой кошмар» , , а оператор-садомазохист обречен на череду нелепых отказов «Злой оператор» , , главную роль исполнил сам Керн.
Ироничные автопортреты Керна, ныне известного фешн-фотографа, завязаны на эффекте недосягаемости, обманутого желания. Зашитая вагина Кембры Пфалер, солистки The Voluptuous Horror of Karen Black, в фильме «Кружок кройки и шитья» в этом смысле отличная перформативная иллюстрация идеи отмененного наслаждения. Главная супружеская чета панк-богемы — Скотт Б. А ирландская режиссерка Вивьен Дик в одном из главных феминистских фильмов ноу-вейва «Красавица становится чудовищем» собирает целую медиатеку женских образов, где завсегдатайка трансгрессивных короткометражек Лидия Ланч попеременно предстает перед нами в разных возрастах — из взрослой девушки в пятилетнего ребенка, — раскрывая историю пережитого в детстве сексуального насилия.
Не столь очевидную критику властных конструкций предлагает делезианец Мануэль де Ланда, снимая «гангстерскую версию эдипова комплекса» — «Необработанные нервы: лаканианский триллер». Это сатирический постструктуралистский нуар, разворачивающийся в туалетной кабинке, главный герой которого проходит процесс личностного становления не через базовую триаду «папа — мама — я», а непосредственно через общественную уборную.
Вся эта безумная сборка приходит к апогею насилия и абсурда. Морицугу не только занимается троллингом семейных стереотипов, но и своей работой разрушает тянущуюся вереницу клишированных ситкомов об этнических меньшинствах — обязательно образцовых и трудолюбивых семьях.
Фильм был снят в году, в период коммерциализации контркультуры, и даже был показан на национальном телевидении. Однако картина вызвала ожесточенные споры в американо-азиатском сообществе, появились претензии и у компании PBS, продюсирующей Морицугу и пытающейся закрыть производство на полпути, а конгресс США развернул широкие протесты против трансгрессивного контента на ТВ.
Такими повсеместными конфликтами и заканчивается эта неудавшаяся попытка знакомства массового зрителя с трансгрессорами. Та же работа избытка, что и с трансгрессивным насилием, происходит в сексе.
Поначалу кажется, что вы смотрите причудливое бюджетное порно с экзальтированными фриками, щупальцами осьминогов и кустарными спецэффектами, но количество таких сцен, как и их запредельная откровенность, лишают сексуальное самого принципа удовольствия. Секс становится неостановимым бесконечным коллапсом, а также травмой. Например, один из мотивов фильмов — уличение ребенком сексуального акта. Для вашего удобства сеансы отсортированы по датам и представлены в свернутом виде. При желании Вы можете выбрать в верхней части экрана нужный Вам фильм или только сеансы на языке оригинала.
Будте осторожны с фильтром На языке оригинала - если таких сеансов нет, таблица сеансов будет пустая! Мы настоятельно рекомендуем купить билеты в кино онлайн, если эта возможность доступна для выбранного кинотеатра. Это сэкономит ваше время, избавит от необходимости приходить заранее и позволит выбрать лучшие места в зале. Желаем приятного просмотра! Можете выбрать фильм. На языке оригинала. В субботу, 23 марта Зал 5. Зрители: 7.
Зрители: 5. IMDb: 4. Зрители: 6.
IMDb: 8. Планета Билан Base Development. Не лечи меня SPPR. Другая сторона Andra Sidan Экспонента.
IMDb: 6. IMDb: 7. Душа Soul Walt Disney Studios. Птица в клетке. Онлайн Host World Pictures. Робакоп Automation Кинологистика. IMDb: 3. Зрители: 4. Рассекая волны Breaking the Waves Русский Репортаж.
